Вторник, Алекс на приеме у Пола, он заносит большую коробку и распаковывает её, в ней оказывается большая, блестящая кофеварка. В предыдущий раз, Алекс выплюнул предложенный Полом кофе, назвав его (и кофе и Пола конечно тоже, как его предложившего))) отвратительным, обесценивая Пола и его работу, проявил акт агрессии. Пол конфронтирует, акцентирует этот момент, указывая,  что агрессия есть и сейчас:

— Не обижайтесь, ваше поведение кажется немного агрессивным, вы не спросили нужна ли мне эта вещь?

За этим событием, эпизодом с кофеваркой стоит другой вопрос — как относиться терапевту к подаркам от своих пациентов? Можно ли их брать их или же категорически отказываться?

Ответ на этот вопрос для терапевта не так важен или заключается не в этом, важно – выяснить, что означает этот подарок, что за ним стоит, какой бессознательный мотив он собой выражает. Алекс демонстрирует сопротивление: «Это просто кофеварка». Но может ли действие человека быть «простым» (и особенно на сеансе психоанализа), ничего за собой не скрывающим, не выражающим? Психоанализ учит, что любое действие не просто определяется нашими сознательными и бессознательными мотивами, оно множественно детерминированно, то есть есть ряд сознательных и разумных обоснований поступку, но часто они служат лишь защитным механизмом, рационализаций для сокрытия бессознательных желаний и мотивов. Повод и причина. Вторые используют первые как повод для собственной реализации, исполнения.

Поэтому терапевту так важно найти скрытый, латентный мотив в речи пациента.

— Я хотел лишь понять, что это значит, что вы хотите сказать этим?

Пол предлагает Алексу проясняющую интерпретацию, в которой кофемашина и пакет кофе к ней означают желание сделать их встречи регулярными, желание Алекса стать постоянным пациентом Пола. Алекс предлагает компромиссный вариант проката кофемашины на время терапии. Этот вариант устраивает их обоих. В нем уже нет того манипулирования, насилия пациента над аналитиком, в котором он заставляет его чувствовать себя обязанным, купленным («Вы думаете я хочу вас купить?»).

Встреча с пациенткой Пола, Лорой послужила Алексу удобным поводом для ухода из семьи. Алекс демонстрирует Полу идеализацию своей жены, матери и женщин в целом как проявления своего нарциссизма. Характерное расщепление носит следующую окраску: женщины в их семье — идеальные, «чистые и настоящие», а мужчины наоборот — обесценены, «грязные, в вечном конфликте с собой». С учетом этого, любимого сына он относит к идеальной, женской половине, говорит о «женских генах» («точно не мои»).

Себя самого Алекс противопоставляет идеалу, обесценивает и продолжает проявлять саморазрушающее, деструктивное поведение. Его агрессия направлена на самого себя и в этот раз его саморазрушительное поведение связалось с уходом из семьи. Себя он характеризует через описание своего отца как «одинокого и озлобленного». Пол дает ему проясняющую интерпретацию об этом, указывая, что нередко существует стереотипное поведение у детей, которые могут действовать конечно иначе, но наследуют общий взгляд, установку на отношения в браке своих родителей — «сходство ваших представлений о браке». Возможно, интерпретация была поспешной, но, мне кажется, Алекс еще не раз вспомнит об этих словах о «стереотипном поведении» и о «сходстве ваших представлений о браке» уже после сессии и эта интерпретация даст свое понимание несколько позже, наедине с самим собой.

Интересно, что жена Алекса запрещала ему пить кофе дома. Тогда выходит акт пития кофе в кабинете Пола — некое запретное удовольствие для Алекса, табулированное, запрещенное, как то, что он может реализовать у Пола. А с учетом его нарциссического склада и сложностей в построении отношений для нарциссических пациентов акт поглощения напитка означает для него установление доверительных отношений во время сессии, которые так ему необходимы..

Цитаты Пола:

— Иногда нам тяжело видеть, что наш ребенок одинок, тяжелее, чем самому ребенку.

Цитаты Алекса:

— Но она не горевала о том, что её карьера не состоялась.

— Она была единственной, кому он доверял, с остальными он вел войну, и эта война не закончена, поверьте мне.

— Я привык, что вы не даете мне советов, но в итоге всегда помогаете, своеобразным, окольным способом.