Вчера сходил с подругой в кино, на антиутопию «Высотка» с модным английским актером (Том Хиддлстон), воскресный вечер, в этот раз, остался «без Соловьева». Предварительно просмотрел кадры из фильма, трейлер и визуальная составляющая мне понравилась, обещала наслаждение именно зрелищем. Действительно, тот, кто снимал и монтировал эту картину — настоящий визуал, эстетика лилась с экрана вне норм морали, красивым становилось и прекрасное и порок, что завораживало и пугало одновременно.
Это было особенно заметно, подчеркивалось в первой части фильма, когда шел сплошной рекламный видеоряд образцовой, идеальной жизни современных, глянцевых кумиров, многие персонажи высотки были связаны с работой на телевидении, с индустрией гламура и дискурса глянцевых журналов. Это была верхняя часть высотки — «пищевой пирамиды» любого общества, была еще и нижняя часть — жильцы в долгах и кредитах, им постоянно не хватало света (в прямом и переносном смысле — «нам бы перебраться чуть повыше, чтобы стало больше света»).
Социальный конфликт между низами и «высшим светом» так сильно напоминает события в «старушке Европе», что не сказать об этом невозможно. Все функционирует вполне успешно, все счастливы и довольны своей жизнью в элитной высотке, пока не начинается сбой в системе жизнеобеспечения — затор в мусоропроводе, затем также возникают сбои с электричеством и водой, но мусор — главное. За сравнительно короткое время мусор появляется повсюду — в огромных холлах, коридорах — везде черные пластиковые мешки и просто валяющийся хлам. Все это удручающее действует на жителей высотки, психопатология обыденной жизни до этого скрытая за порядком, прорывается наружу и словно эпидемия заражает все этажи безумием насилия, животных инстинктов. Мусор и беспорядок снаружи провоцирует хаос, внутреннее безумие, беспорядок внутри. Как не вспомнить о мусоре на улицах респектабельных городов Европы, после наплыва беженцев, стрельбе и терроре, воцарившемся в «спокойной Европе».
Есть параллель с «Матрицей», как по уровню воздействия — редко появляются настолько наполненные смыслом фильмы, с пересечением множества архетипических, цивилизационных и культурных слоев (да что там, оба — шедевры), так по связи с образом «девушки в красном» — в этом фильме виртуальная реальность заменена сновидением главного героя, Лэнга, на новом месте, в котором он идет по коридору в компании четырех или пяти стюардес модельной внешности в красной униформе и они начинают танцевать (эти танцы объединяют и с «Временем приключений», где сплошные танцы с принцессами). В этом образе «девушек в красном» достигнут предел сексуальной фантазии мужчины, пиковое переживание — секс с несколькими девушками модельной внешности, всегда здоровыми и жизнерадостными, с белоснежной улыбкой на устах и атмосферой непрекращающегося праздника, бесконечной вечеринки, вполощенный в образе танца со стюардессами.
В самом начале фильма нам намекают на смысловое содержание антиутопии — в руках у прохожего книжка Зигмунда Фрейда с красноречивым названием «Психопатология обыденной жизни». После просмотра, сейчас, я прихожу к выводу, что в новом мире останутся в живых только психопаты и лечащие их, их понимающие, врачи. Когда Лэнг выходит из своей квартиры в коридор, он перманентно, раз от разу сталкивается с дантистом, который пугает его резкими речами и словно надзиратель следит за порядком на этаже. Дантист связан с зубами и типически олицетворяет страх кастрации, детскую кастрационную тревогу, связанную с потерей самой важной части себя, угрозу потери своей личности, идентичности. В дальнейшем Лэнг действительно теряет себя и в поисках своей идентичности, опоры, выполняет несколько практик: дисциплина обыденной жизни в практике тренировок на гребном тренажере, уборка помещений квартиры как уборка внутреннего пространства, расстановка важного и второстепенного и есть еще третья, самая интересная практика — подбор нужного оттенка краски и покраска ею стены напротив постели как заполнение внутреннего, ранее приведенного в порядок, внутреннего пространства положительным оттенком собственного восприятия душевной гармонии и умиротворения, нейтральности.
В последующем главный бунтарь фильма поставит ему это в вину: «самую большую опасность представляют такие как ты, тихие, привыкшие жить в нейтральной среде». Но остается и выживает именно Лэнг, выживает для себя, находит себя, опору для сохранения рассудка в начавшемся безумии, во многом благодаря своей стилизации жизни, ее упорядочиванию, наведению порядка в своем внутреннем пространстве.
Выживает он еще и потому, что его просто оставляют в живых благодаря его сексуальности, внешней привлекательности, главным образом для женщин (которые «порешат» всех мужчин высшего света в финале этой истории, оставив только Лэнга, «для себя»), загадочности и впечатления внутренней наполненности для нарциссически опустошенных жителей высотки. Поэтому есть еще и психосексуальный момент в поведении и типаже Лэнга. Он — приятный и интересный собеседник, без выраженных патологий, работает невропатологом или психиатром — производит лоботомию, в общем, связан с работой над душой жестокими, медицинскими средствами. Одевается безупречно, в образе Джеймса Бонда — всегда в костюме, идеально на нем сидящем, с белоснежным воротником рубашки и галстуком-шнурком.
Он внешне и внутренне остается безупречным, образцовым. Это не только спасает ему жизнь, но и позволяет сделать головокружительную карьеру – занять в итоге, по сути, место убитого архитектора-владельца высотки и даже владельца всего комплекса из пяти высоток в дальнейшем (голос главного героя за кадром рассказывает, что у него есть проект на будущее, для реализации которого ему надо подождать когда аналогичные революции случатся в других высотках комплекса).