Чем дольше не видешься с ребенком, тем больше нарастает тревога и страх от ожидания встречи друг с другом. В этот раз был  двухнедельный перерыв, то есть встреча с сыном случилась в третье воскресенье. И чем ближе воскресенье, тем большую невротизацию испытываешь — ждешь этого дня и со страхом и с желанием встречи, слишком уж заряжены эти наши отношения отца с сыном после  вынужденного перерыва. Ходили с ним в кафе «Сильвер», особенная роль этого кафе возникла в моей жизни исключительно в близости ко двору сына, теперь оно становится основным местом встреч с ним. Впрочем там хорошо и много для развлечения детей сделано — горка, лестница, доска и столик для рисований, какие-то игрушки, видео с мультиками. Вместе с тем, во всем кафе царит с утра тишина и  интимность — с утра заходят посетители редко и в основном парочки, с детьми отчего-то долго не задерживаются, хотя сын сразу примечает их в расчете на «поиграть».

Короче, сын меня встречать не вышел и отказывался идти гулять, я заявил, что больше в доме матери я играть с ним не буду, а если он не пойдет со мной гулять — я уйду. Столь четко прописанные рамки возымели действие, через минуту ребенок уже собирался на прогулку. Но не все так просто, уговорить его пойти в парк было труднее чем его мать (ей я сказал про сидящих, реально, алкашей во дворе) — он просто игнорировал мои уговоры, удалось предложение сходить в кафе и то как — кричал матери с улицы на балкон можно ли нам сходить в кафе, несколько раз и лишь после разрешения, ответного крика с балкона, он успокоился и пошел. Остальное, для меня, стало похоже на сказку или сновидение — мы видели много неожиданного и абсурдного, смешение, мешап, но в реальной жизни: неожиданный праздник у Дворца Молодежи, по случаю дня выборов, с музыкой, играми для детей, батутом и внезапной аварией двух машин на перекрестке с громким ударом столкнувшихся друг с другом. Сын лазил куда только можно, демонстрируя возросшие возможности физического развития, кульминацией стало то, что он залез на самую макушку медведя — скульптурной композиции из мультика «Маша и медведи», и показывал оттуда мне посмотреть как девочки ездят на велосипедах, таком же как у него.

В сухом остатке: прописаны новые рамки общения, встреча была эмоциональным событием в жизни обоих (в «садике скучно, надо спрашивать разрешение»), расширены сами границы общения — мы сходили в парк. Но, хочется сплюнуть, судебное надругательство в том, что я итак имею право сходить с ребенком куда угодно. Так прописано в законе, но в жизни, в том числе в судах — права только у матери, кроме того, возрастающая зависимость ребенка не позволяет ему самому, без разрешения матери, сделать какой-либо выбор в значимом для него вопросе встреч с отцом, которые по-сути желанны, но запрещены, поэтому легко отрицаются,  вытесняются, выражаясь в игнорировании, безответной реакции — это вопросы-запросы зависимы от мнения наиболее значимого родителя,  матери.

Не хочу ли я занять её место? — отчасти, но такая зависимость от матери и любви к ней — вредит ребенку, создавая чрезмерно-зависимые связи когда отца долго нет. Однако, полагаю занять место матери отцу не пристало, скорее он — её антипод, с разрешением быть другим, а значит он, отец — разрешение для ребенка быть самим самой или самой собой, отделиться от матери и её реакций. Кто-то же должен быть не матерью, другим по-сути, а значит и по физическому строению и по мышлению, со своему существу, а это все и значит быть отцом.