Вчера пришла рассылка от ЛитРес (цифровые книги в разных форматах) с аудиорассказом В. Пелевина «Ухряб», я прослушал фрагмент, затем прочитал полный текст рассказа на фанатском сайте Пелевина. В конце, на Литрес, шел отзыв ни о чем, в духе «дело партии — оно правильное, потому что верное», однако этот отзыв перекликался с текстом рассказа каким-то нелепым и странным образом.
Вероятно, дело состояло в том, что речь в рассказе шла о советском прошлом, когда такие построения считались не стыдными, скорее обязательными. В смысле, что упомянуть великое дело партии и роль вождя во введении к любой выпущенной книжке считалось обязательным и неважно о чем, собственно, шла речь — о химическом составе удобрений или художественном вымысле.
Теперь роль такого введения выполняли отзывы, которые нужны были в целях маркетинга, в целях пропаганды товаров, рыночной экономики, выполняя задачу привлечения внимания к продаваемому продукту. Отзыв привлекает внимание, манит и незаметно откусывает кусочек твоей жизни, и вот ты уже читаешь или слушаешь начальный фрагмент и покупаешь, чтобы узнать концовку, чем же там все закончилось.
Теперь за отзывы платят, поэтому часто их охотно пишут, этот свой первый отзыв на произведение Пелевина я писал за бонусных 50 рублей (тот, что под ником oz_A585B5) , которые можно потратить на покупку любых книг только на ЛитРес.
Ирония вот в чем: если раньше пропагандировалась идеология социалистических ценностей и этим собственно занимался главный герой рассказа Василий Маралов, за маленькую копейку он воспевал дело партии, то теперь, с приходом капиталистической идеологии, уже я сам занял место Маралова и за маленькую копейку, у которой и ликвидность к тому же еще сильно ограничена, пишу отзыв, воспеваю значимость и ценность товара, величие его автора. В этой странной ситуации, я занял место Маралова из рассказа, Пелевин стал воспеваемым вождем, идолом для поклонения.
Странное все это, «мысли словно дождевые черви» ползут оставляя после себя след в виде текста. «В каждой стране у людей существует какое-то главное чувство по поводу жизни» и «бог — персонифицированнное обобщение» этого чувства и всего «непонятного». Ухряб — персонифицированное имя бога для Макарова, наделенное символическим значением, знак, за которым скрывается трансцендентная истина. А ирония, она в том, что истина может быть быть проявлена в разных формах, доказательство чего я только что вам представил, «все вокруг просто форма в которой временно застыл Ухряб».
P.S. Хорошей идеей было бы поднять упавшее древко флага Василия Маралова, продолжить его дело поиска латентного содержания и сути вещей. Быть может весь этот рассказ — попытка найти объяснение одной нелепой смерти, сообщение о которой Пелевин прочел в одной из местных газет и которая запала в душу, ведь «нашли его через два дня — лыжники, по торчащему из снега красному носку».