В прошлое воскресенье я случайно прищемил сыну мизинец пластмассовой игрушкой для выдавливания фигурок из пластелина. Надавил, пластилин не вылазил, я надавил сильнее, еще, Тима молчит, пластилин не лезет, я отпустил и тут услышал истошный крик. Оказалось, мизинец попал под пресс с другой, невидимой мне стороны. Слезы лились градом, боль была острая, периодически между криками боли Тима задавал один и тот же вопрос: «Что делать? Что теперь делать?»
Сразу отнес и подставил мизинец под холодную воду, также отвечал и на его вопрос: «надо подставить под воду», Тима тут же кричал в ответ: «не надо под воду». В оконцовке, я просто дул на пальчик, отнес и посадил его на диван, включил мультики. Потом удалось рассмешить и он, со столь же, присущей детям, полнотой ощущений, отдавался смеху — уже смеялся и только еще не высохшая слезинка на щеке напоминала о недавней боли.
В этой боли было много загадочного, больше психологического и нервного, невротического (не было крови, посинений, никаких внешних проявлений на мизинце я не нашел). Начнем с того, что эта моя оплошность случилась в день (13 сентября, тут еще и мистика цифр), когда бывшая выгнала мою дочь Лизу, Тимину сестру, пришедшую со мной на свидание. Обескураженный, я стал виновником случившейся нелепости с мизинцем сына, лишившись необходимой степени контроля, действовал во многом неосознанно, на автомате, как в тумане, в пелене немого вопроса, который затем мистическим образом озвучил сын в криках боли и отчаиния: «ЧТО ДЕЛАТЬ? ЧТО ТЕПЕРЬ ДЕЛАТЬ?».
Действительно, обескураженный неожиданным нападением бывшей, внезапной агрессией, я словно бы застыл, внутренне окаменел, сознание сконцентрировалось в одну точку, но мыслей не возникало, возникал немой, один и тот же вопрос: «Что делать? Что теперь делать?».
Тиму даже вырвало, он отторгал эту боль органически, соматическая оральная реакция на боль, животом через рот. Слышал, такое оральное отторжение бывает у грудных младенцев, тогда на лицо регрессия к оральной стадии, стадии базального доверия и принятия.
Если даже я, как взрослый человек, с уже хорошо развитым Эго, сознанием и контролем, впал в ступор, то Тима был еще ребенок, Эго его только начало развиваться, представляя собой тонкую пленку над кипящим котлом бессознательного, неконтролируемых желаний и влечений. Боль захлестнула его, накрыла волной, окружила полностью, он оказался брошенным в этот океан боли, испытывая ее безграничность, бесконечность, безмерность и безвременность. Это тот ужас боли, из которого нет выхода, боль парализовала, сфокусировала все внимание на себе, вызывая состояние безвыходности ситуации, когда вокруг только одна боль. Ужас что выхода нет и только один вопрос «Что делать? Что теперь делать?».
P.S. С этим немым вопросом «Что делать? Что теперь делать?» и ощущением безвыходности ситуации, когда не дают ребенка и страхом не увидеть его больше никогда из-за последовательных действий бывшей и ее семьи, выгнавших сначала бабушку, затем сестру; когда я остался фактически в изоляции, физически ощущая осуществление какого-то неизвестного, но страшного плана. С этим немым вопросом уже второй год живу я и моя жена, моя мать и отец, дочь и сын.